Оставшись одна, царица подошла к толстой деревянной колонне, изображавшей высокую связку лотосов. Нащупав один из стеблей, она аккуратно повернула его, и колонна отъехала в сторону. Под ней в полу открылась темная лестница. Желудок царицы требовательно свело. Нитокрис сделала несколько шагов по ступеням и погрузилась в полный мрак.

Ей не нужно было зажигать факела. Ее удлиненные, как у фаррадской кошки, глаза прекрасно различали предметы. Царица уверенно спустилась вниз и пошла по темному коридору. Нитокрис вело острое чувство голода, безошибочно определявшее, где именно находится «гаввах» — священная пища. Свернув в один из коридоров, Супруга Бога открыла низкую дверь и, как тень, проскользнула внутрь.

При ее появлении два масляных светильника в углах маленькой комнаты зажглись неверным желтоватым светом. У противоположной стены висел на цепях человек. Услышав легкий, скользящий шаг Нитокрис, он издал слабый стон. Царица подошла к нему и подняла пальцами лицо пленника. Сладкая улыбка растеклась по ее тонким ярко-красным губам.

— Здравствуй, мой прекрасный Ульв! Ты не скучал без меня?

Склонив голову, Нитокрис аккуратно провела длинным раздвоенным языком по шее жертвы.

— Нет, Нитокрис, только не это! — собрав последние силы, взмолился пленник. — Пощади меня. Я буду твоим рабом, пылью у твоих ног. До самой смерти!

— Глупец! — нежно рассмеялась она. — Мне служат и после смерти.

— Вечно, — стонал он. — Только отпусти меня!

— Как? — удивилась царица. — Разве не за этим ты прошел сто народов и сто земель? Разве не ради меня ты тайно проник во дворец?

— Не смейся надо мной. Я и так достаточно наказан! — несчастный пытался избежать обжигающих прикосновений ее пальцев.

— Кто, кроме меня, может определить меру наказания? — сладко пропела царица.

Пленник поник головой.

Нитокрис отстранилась от него и прищурила глаза. Истекавшее из раны на шее жертвы сияние было совсем слабым. Оно не могло утолить ее голод.

— Ты не особенно вынослив, Ульв, — с презрением сказала царица. — Впрочем, как и все вёльфюнги. Я оставлю тебе жизнь.

Пленник встрепенулся.

— В обмен на службу, — усмехнулась она. — И запомни: ты будешь жить, пока служишь мне.

— Все, что будет угодно моей повелительнице, — выдавил из себя несчастный.

— Хорошо. — Нитокрис хлопнула в ладоши, и тяжелый ошейник сам распался на две половинки, вслед за ним с грохотом рухнули цепи. Этот нехитрый трюк она усвоила еще девчонкой, но он всегда производил сильное впечатление на ее жертвы.

Ульв рухнул к ногам царицы, он готов был целовать пол, на котором она стояла.

— Ты поедешь обратно на север, — сказала Супруга Бога, — соберешь большой отряд, и будешь ждать моих приказаний.

Пленник очумело мотал головой.

— У меня есть сведения, что вскоре в Арелате понадобятся наемники. Ты все понял?

— Все.

— Повтори.

Ульв машинально повторил за ней фразу, смысл которой пока не доходил до него.

— Верно, — усмехнулась Нитокрис. — Золота ты получишь достаточно. А теперь иди.

Пленник, как пьяный, дотащился до двери.

— Тебе в ту сторону, — презрительно бросила царица. Она повернулась к нему спиной, отлично зная, что жертва не нанесет ей удара.

Пошатывающийся Ульв плелся в глубине коридора, слыша, как за другой дверью раздаются приглушенные, полные отчаяния вопли. Молодой воин, еще вчера слывший самым удачливым предводителем вёльфюнгских наемников, благословлял Бога за то, что сейчас наедине с Нитокрис находится не он.

Арвен стоял у высокого окна своих покоев и с раздражением наблюдал, как к деревянной набережной внизу подваливает длинная вёльфюнгская галера без опознавательных знаков. Ее борта были украшены круглыми гладкими щитами, а с мачты свисал потрепанный треугольный обрывок ткани неопределенного цвета.

— Наемники, — сухо сказал король. — Наемники, позор на мою голову.

Когда-то, вступая на престол, Арвен дал себе слово не использовать иностранных солдат в пределах Арелата, и вот теперь вынужден был его нарушить. Сам в прошлом готовый продать свой меч любому, кто подороже заплатит, король хорошо знал, чего стоит такая служба. Там, где арелатец будет сражаться и умирать за одно только имя — Лотеана, — наемник легко отойдет в сторону, потому что у него нет причин защищать чужих женщин и детей. Однако сейчас обстоятельства не позволяли королю быть щепетильным.

В конце зимы четыре крупных варварских племени внезапно пересекли по льду реку Теплую, преодолели Стену и с запада вторглись на новые Арелатские земли. Переселенцы, из поколения в поколения, привыкшие одной рукой пахать, а другой придерживать меч, на этот раз не вынесли удара. Варвары сумели дойти аж до Форт-Вома, оставляя позади себя только головешки.

Сейчас основные силы арелатской армии были прикованы к долине Теплой. Оставшиеся во внутренних провинциях войска плотным кордоном прикрывали границу с Беотом, чтобы в Плаймаре не вздумали воспользоваться критическим положением на западе.

— Если бы у Раймона было достаточно рыцарей, нам не пришлось бы… — Король осекся, глаза его округлились. Он с изумлением смотрел в окно, где грузно пришвартовавшаяся к берегу галера начала выгружать своих опасных пассажиров.

— Герцог Акситании Раймон не может снять ни одного отряда с границы, — возразил Магнус. — Беотийцы и раньше были крайне беспокойными соседями, а теперь… — Канцлер тоже недоговорил, с удивлением глядя на короля. — Что с вами, ваше величество? Что там происходит?

Арвен, не отвечая ему, продолжал смотреть, как на набережную один за другим спускаются мрачные белокожие люди в продолговатых шлемах из темной бронзы.

— Вёльфюнги? — все еще не веря своим глазам, спросил Арвен.

— Да, государь, — кивнул Магнус, — все исполнено в точности, как вы приказали.

— Я приказал? — Арвен резко повернулся к старому советнику.

Магнуса охватило беспокойство. За пять лет, которые он знал короля, тот никогда не путался в собственных распоряжениях. Что же касается самого канцлера, то его точность и исполнительность были общеизвестны. Оба с удивлением смотрели друг на друга.

— Не думаете же вы, государь, что я… — Магнус не знал, что и сказать. — Я всегда был… Возможно, вы…

Смятение старика тронуло Арвена, но он остался непреклонен.

— Успокойтесь, дружище. Вас пока никто не обвиняет, — король покачал головой. — Но я ни при каких обстоятельствах не мог приказать позвать вёльфюнгских ландскнехтов.

— Но вы могли не обратить на это внимания, — Магнус сам пребывал в крайней растерянности. — Назвать пару-тройку стран на побережье или…